Определенно, собрат выбрал для старта очень неудачный момент, разом похерив и вероятность попадания в намеченные цели, и  само вервольфово равновесие. Но зато под спиной оказалось не жесткое ребро какого-нибудь ящика, а упругий брезент тента, что само по себе уже было “энаф гут”, если воспользоваться характеристикой вервольфова внутреннего советчика. Внутренний же Сволочь на сей раз оказался не в пример дальновиднее и от комментариев воздержался – вернее, высказал их несколько позже, когда довольно обширный участок брезента и оборотнева шкура обзавелись новыми вентиляционными отверстиями – маленькими, неопасными, но все равно неприятными и совершенно излишними. Комментарии эти непечатны, посему выкладывать их в подробностях мы не будем, ограничившись лишь тем замечанием, что брезенту в отношении вентиляции досталось не в пример больше.
Не меняя своего довольно таки устойчивого положения, оборотень выгреб из кармана горсть патронов и начал быстро перезаряжать револьвер, ежесекундно проверяя, чем занимаются остальные, довольно шустро удаляющиеся от катящейся повозки участники новозаварившейся разборки. Ничем таким особенным они пока не занимались – за одним исключением… Выцепив взглядом знакомую бронированную фигуру и рядом с ней еще что-то очень знакомое, разворачивающее не менее бронированное рыло, оборотень лязгнул матерным словом и, крепко ухватившись за какой-то трос,  свесился наружу, оказавшись совсем рядом с толкающим транспорт полутрансформом, чья открытая всем ветрам спина сейчас представляла собой самую идеальную мишень для скорострельного агрегата Древнего.
- Нэт… - с секунду порывшись в кармане, оборотень быстро сунул в когтистую руку собрата сокровище старухи Уилкс и с силой сжал ее, чтобы молодой оборот, упаси ночь, не выронил ониксовый клык в темную косматую мешанину пожухлой травы, - Отвезешь в поместье; только не потеряй, это очень важно, слышишь?... Ее, - оборотень быстро кивнул в глубину повозки, где лежала Морани, - тоже в поместье; не задерживайся, должна выжить.  Елена в курсе, потом все расскажет. – Гарм  говорил так с подростком впервые - не брат и не друг, а вожак, и места никаким возражениям сейчас не было и быть не могло. Затем взгляд на мгновение снова потеплел – Все, давай, брат. Догоню –  ровно за секунду до того, как вервольф начал уходить в трансформ – и, словно в озеро, нырнул в темноту.

Шух! Трава прошелестела под жесткими черными лапами, приняв на себя вес приземлившегося зверя – тяжело, без обычной грациозной звериной мощи, но все же довольно устойчиво. Как ни крути, а четыре ноги – гораздо надежнее, чем две, это факт. Волоча за собой саван лопнувших и размотавшихся бинтов, волк сделал по инерции еще несколько скачков - и остановился напротив Древнего, метрах в шести от залегшего вампира ( клочья останков перевязки, содранные одним резким рывком, тут же упали на траву).Нет не напротив – “между”; между древним и удаляющейся повозкой –  передняя лапа чуть выставлена, шерсть на плечах вздыблена, все мускулы – словно стальные пружины, готовые в любую секунду прижать к земле или бросить вперед, пронзительные желтые глаза выжигают на радужке потенциального врага мысль, понятную безо всяких слов -  “ну что, разойдемся по-хорошему – или попробуешь пройти сквозь меня, Роттенвольф? Вероятно, тебе это удастся -  но клянусь всеми дьяволами, я сделаю все, чтобы не на своих ногах и не туда, куда  задумал”

Цель резко двинулась в сторону следуя скопу прозвучавших выстрелов. Перезарядив ружьё едва ли не самым обычным целенаправленным плевком Иррэн не менее целенаправленным движением вспрыгнул на плечи статуи, задерживаясь на ней ровно настолько, сколько потребовалось ему времени  для того чтобы из положения полного приседа со скоростью выпущенного из пушки ядра запустить самого себя в сторону обосновавшегося шагах в пятнадцати Рудого. В стороны полетела каменная крошка, разнесённые в куски плечи монумента мелкой шрапнельной шепью брызнули в разные стороны. Ветер весело взвыл в постепенно заживающих ранах, папина рука с каждой секундой приближения к Рудому буквально разрывалась от боли.
Лёгкая корректировка собственного курса и снижение скорости движения об очередное надгробие и вот уже Иррэн, приземлившийся на странного вида совокупность железяк (пулемёт естественно) видит полукровку лежащего прямо под ним.
- Мняяяяям! – провозгласил во весь голос Древний одновременно с этим всаживая крест прямо между рук Древнего, головой изображённого на кресте Иисуса в землю, норовя, видимо, показать недавно (по меркам возраста его папы) самопровозглашённому мессии как выглядит подземный мир, а заодно и прибить руки полукровки к земле «руками» Иисуса же и мгновенно стреляя в спину Древнего из ружья отправляя в неё очередную партию злобных серебряных и обсидиановых дробинок.

Ломион проследил за "полетом" Иррена насколько позволяло надгробие к оторому он прослонился. учись,студент,как надо прыгать!ты так не можешь поиздевался внутренний голос и тут же получил точные координаты места куда он должен отправиться. переместившись к другому краю надгробия он узрел Гарна в волчьем обличии и невольно порадовался тому что тот похоже не против збавить мир от одного Древнего только б не Иррена.а то мне конец подумал он и невольно придержал челюсть когда Иррен приласкал учителя крестоми реакцию учителя на эту ласку. хорошо,засиделись уже подумал он доставая библию и перезаряжая ее про оборотня не забуть буркнул  обиженный внутренний голос

Инерция от того что удар напоролся на преграду сыграла Иррэну не просто хорошую службу, а целый ряд оных. Легко разворачиваясь через правое плечо на триста шестьдесят градусов Иррэн, пропуская в сторону руки Рудого с когтями (когтями? Такс, броня, совсем-совсем настоящая, не от съеденного крестоносца, железяка пахнущая ружейной смазкой, когти, теперь осталось только этой полукровке сапоги скороходы из запазухи вытащить ) подбрасывая во время разворота ногой пулемёт, который  картинно разбивается на составляющие детали об гранитное надгробие, сильно гнётся об него и его ствол.
Лёгкое приземление на свои две чуть справа от Рудого сопровождалось выстрелом в бок головы тому (ДЫДЫЩ!) практически слившемуся с ударом гранью креста (описавшего на цепи полудугу, коя в нижней своей точке была доведена ещё и папиной рукой для большей точности и силы) снизу вверх под нагрудник полукровки и декламацией
-Самый злой из нелюдей –
Это Иррэнчик-злодей
Язык Древнего коснулся его подбородка.

ООС: К большому сожалению вынужден до четвёртого апреля исчезнуть, подождите меня, а? Мне нравится эта боёвка^^

- Только пуля казака... , - ждать когда на тебя сверху упадет тяжелая хреновина, вместо с выписывающем на ней кульбиты древнем было как-то совсем не правильно, и Рудый с тяжестью в сердце от расставания с пулеметом сделал прыжок в сторону, превратив камни под собой  в щебень. Само собой понятно,  что его плащ не выдержал таких перегрузок, и в виде лохмотьев зацепившихся за крест остался на месте.
Древний удалялся в сторону, предчувствуя касание с землей, как его догнал летящий в том же направлении пулемет, а сзади раздался выстрел, простреливший оставшемуся висеть на кресте плащу "голову".
- Моя радость! Моя прелесть!
Рука подхватывает отскакивающий от надгробий пулемет, и древний делает еще один прыжок, лязгая затвором.
"Щелк щелк" говорит пулемет, "ох***ть" говорит пулеметчик.
Где-то сбоку мелькает голова Ломиона, парень что-то сосредоточенно заряжает, - Интересно, с чего это?!

Офф.
Чтоб ляпов не было, у древних скорость одинакавая, и догнать/перегнать даже самым прыгательным прыжком нельзя.

*прорыв печати, кто не спрятался, тот огребет*

Вбитый в могильную землю Рудым жезл дернулся и неожиданно земля на площади  несколько десятков шагов в поперечнике неожиданно просела вниз. В разные стороны пошел гул, а потом из земли ударил поток тьмы, в одно мгновение окутав всю территорию кладбища непроницаемым для света пологом, окрестные деревья в одно мгновения засохли, потеряв всю листву, а потом поток тьмы из центра кладбища устремилась в небо, такое же черное и непроглядное.

*а вот что со всеми, кто оказался под пологом*

Чудовишный вихрь взрыл все кладбище, перемесив и перекопав на глубину трех метров. Оказавшиеся на нем получили колосальный урон, с трудом совместимый с жизнью, а их сознания оказались в ловушке снов и иллюзий.

Отредактировано Bloodmoon (2008-05-03 01:08:09)

Вал ветра и земли бьющий в спину. От него можно убежать, но вокруг пляшут призрачные тени, наваливаясь с разных сторон, стремясь похоронить как можно глубже, низвергнуть в самые глубины ада…
- Как бы не так…
Руки обнимают пулемет, и Рудый, сгруппировавшись, оказался в самом центре этого безумия, землю, камни, раздробившая плечо могильная плита. Все в слепой ярости рушиться сверху, стремясь похоронить, похоронить навсегда, чтобы он никогда уже не попытался противостоять Ей.
Тьма.
Тьма непроглядная, тьма толщи земли, навалившейся сверху.
Боль.
Боль сломанный ребер, раздробленных костей. Изорванной плоти.
Отчаянье.
Отчаянье загнанного зверя, понимающего, что уже не будет спасения. Сам не выберешься. Спасти никто не придет, остается лишь безысходность, и ожидание смерти…

- Вот и все... - пронеслось в голове, а со всех сторон уже наваливалась чужая воля, раздирая сознание на куски, наслаждаясь каждым мигом этого торжества.
- Кричи... кричи... умоляй о пощаде...
Боль становилась все сильнее, никогда прежде она не была такой сильной. А демонесса все не унималась, ей надо было отомстить, отомстить этому смертному, который осмелился бросить ей вызов. Ей, великой Наин.
- Все еще пытаешься противостоять мне? А ты, тварь!
Удар, еще один еще, исполинская когтистая лапа треплет его, как сытый кот треплет умирающую мышь, и вот она вздымается для последнего удара.
- Нет!
Сила встретила силу, кто-то другой, не менее могущественный закрыл его истерзанную душу, и прошелестел голос,
- Он не умрет
- Вы, жалкие остатки былого могущества, вы забытые века назад смертными, вы хотите остановить меня. , - чудовищные удары обрушились на преграду, которая на мгновение, на толщину волоска, отделяла Рудого от смерти.
- Он не умрет! - исполинская ладонь подхватила его душу, и он вознесся сквозь время и пространство, и вновь услышал этот голос.
- Уничтожь Наин, - и рухнул вниз...

>>> На время квеста персонаж сменил статус сущесвования. Для всех, следящих за ним с помощью амулетов клана, он мертв.

первое что ощутил Ломион ,ну кроме острой боли конечно,это было прикосновение чьей то теплой ладони .Лу,как ты могла тут оказаться? невольно подумал Ли.вторая мысля была что он умер и в раю. но эту мысль он отмел быстро ибо дорога в рай ему закрта,да и не болело бы так все.хотя странно. кажется все проходит  удивление его было безгранично.ну же!вставай! раздался нетерпеливый женский голосок и тихий смешок или понравилось лежать  а голос как у мамы...-/i] подумал Ли, вставая. когда он открыл глаза перед ним стояла девушка  с нежной,мягкой улыбкой и ясными,сияющими глазами.
кто ты? и где мы? Ломион потер глаза ибо вокруг все так расплывалось что превращалось просто в бесформенное пятно света.Девушка рассеялась и прошептала ты знаешь кто я. а где мы....ты увидишь. пошли.  и взяв его за руку повела куда то. сколько Ли не тер глаза зрение отказывалось служить в полную силу и обстановку разглядеть было нереально.постепенно расплывчатое пятно света стало темнеть и в конце концов превратилось в сплошную темень. девушка тоже словно растворилась во тьме,словно ее и небыло. [i]наверно я ослеп  совсем безрадостно подумал Ли оглядываясь  в поисках хоть какого нибуть источника света

---- >>> центральная улица

Луизиата подбежала к кладбищу и неожиданно остановилась. Что то не пускало ее туда, что то чужеродное, злое. Но что значит какая то там злость по сравнению с отчаянием влюбленной девушки? Сжав кулаки и губы,  она ступила на проклятую землю. И тут же на нее что то навалилось.
Р-раз! Какие то обрывки воспоминаний. Отец... Унязь... Филипп... Ломион... Кайна... Сергей... Все это смешалось в кучу и слилось в одно мелькающее пятно.
Р-раз! Чье то насмешливое лицо. Какие то странные призраки окружающие ее.
Р-раз! Голоса... Голоса шепчущие
Ты не пройдешь! Ты не справишься! Жалкая плакса Лу! Ты не найдешь Ломиона! ОН МОЙ
- Да иди ты! - заорала из последних сил слабеющая Луизиата.
Неожиданно все это пропало. Голоса, лица... И какая то неясная сила, словно коконом окружившая ее. Свет. Тепло. Уверенность. Луизиата посмотрела вниз и наконец то определила источник этого света.
Кинжал, который она забрала у погишего Анубиса. Вот что помогло ей выстоять.
Золотая змея светилась мягким светом и этт свет, казалось, был виден только Луизиате. Он окружал ее плотным коконом и не давал пробиться злым голосам и образам. Вампиресса еще раз мысленно поблагодарила Рафаэля и, прикоснувшись к талисману клана, побежала дальше, по взрытой земле  и по трупам и скелетам, которых просто " вынесло " на поверхность.
Ломион, ну где же ты?
Неожиданно, она остановилась.
Здесь
Ли был где то в этом месте, но она никак не могла понять где же он? Ломион был слаб и с ним происходило что то не поддающееся описанию. Если он испытывал то же, что и она... Вампиресса отогнала эту мысль и вновь сосредоточилась на поисках разроненного сознания Ли. Но талисман продолжал упорно показывать что Ломионо " где-то тут ". Уже готовую расплакаться от отчаяния вампирессу неожиданно посетила мысль.
Если здесь все так перекопано, что даже трупы на поверхности, то...
От этой мысли ей стало нехорошо, но попытка не пытка...
Луизиата присела и принялась руками разрывать землю под собой. Нежная кожа рук тут же стала саднить. Лу поморщилась и, сняв плащ,  выпустила клыки, прокусила ткань и оторвала от подола два куска. Обмотав руки, она продолжила отбрасывать землю. Вскоре она ощутила, что связь между ее талисманом и талисманом Ломиона стала четче, это придало ей уверенности. Она продолжала отчаянно разрывать землю, боясь опоздать...
Плащ давно уже был истрепан и разодран. Сколько прошло минут? Часов? Лу не знала. Да и не хотела знать. Наконец, когда она выгребла своими слабыми девичьими руками уже приличную яму, показалась пола черного пальто, совсем неистрепанного. Боясь ошибиться, она принялась еще отчаянне разрывать землю и наконец...
Луизиата смотрела на лицо Ломиона. Слегка прикоснулась к щеке рукой. Какой он холодный! Ну ничего... Сейчас...
Силы уже давно оставили ее и она просто легл лицом на грудь Ли. Земля стала вновь осыпаться в яму, рискуя похоронить Лу рядом с ее любимым...
- Нет! - отчаянно закричала она и сжала анкх. Прилив сил - и вот она уже вытаскивает Ломиона из ямы. Вытащив, она подхватила его под мышки и поволокла прочь с этого проклятого места...
Наконец, она вытащила его на окраину кладбища и без сил опустилась рядом. Вытерев перепачканные землей руки об остатки плаща, она принялась осматривать Ли.
Ребра сломаны... Открытый перелом, вон, вся рубашка в крови. Дыхательные пути забиты землей, руки, ноги, шея, позвоночник целы... Удивительно! Можно сказать что он легко отделался... Но все это поправимо, все еще можно исправить, он жив и это главное...
Вампиресса вытащила откуда то из остатков плаща платок и принялась очищать дыхательные пути Ломиона от земли. Когда процедура была выполнена, она сняла  с шеи анкх и вложила в руку Ли. Затем с прокусила себе вену на руке. Потекла кровь.
- Ли, - тихо проговорила Луизиата - Слышишь меня, Ли? Я не дам тебе умереть. Никто не посмеет разлучить нас. Не уходи, Ломион Райли, ты мне нужен. Я люблю тебя, Ли, слышишь?
Она положила его голову себе на колени. Одной рукой она зажала в ладони Ли анкх, а вторую, с прокушенной веной,  поднесла к полураскрытым губам вампира.

Отредактировано Луизиата (2008-05-12 06:19:54)

Луизиата прикоснулась губами к его брови.
- Тише, Ли, тебе вредно сейчас разговаривать. Вот, сожми, - она положила свою руку поверх руки Ломиона, и сильнее зажала анкх в его ладони. На тело навалилась ужасная усталость, но она знала, что ее любимому вампиру сейчас гораздо хуже и потому не выдавала свою слабость.
- Как я тут очутилась? А я тебя искала... Хорошо что у нас есть талисманыЮ иначе я бы никогда не додумалась искать тебя здесь... - она погладила его по щеке, а затем остатками плаща принялась аккуратно вытирать грязь.
- Да, и еще... - глаза вампирессы стали пустыми и увлажнились. - Когда я искала тебя то попыталась найти еще и князя. Он... - ее голос прервался. - Князь умер, Ли.
Она закусила губу, но горестный вздох все равно вырвался. Луизиата сердито оттерла слезы.
Сейчас о живых думать надо...
Она снова посмотрела на Ломиона.
- Ли, как ты? Легкое? Ты не говори, просто кивни.
Вампиресса осторожно уложила Ли на землю и принялась детально осматривать его. Руки легли на грудь, сосредоточенно ее ощупывая.
Да уж... Вся сила амулета ушла на сращивание костей... А легкое так и не залечилось... Он сейчас слишком слаб чтобы регенерировать самому... Ничего... Сейчас...
Луизиата склонилась над ним.
- Ли, слышишь меня? Возьми мою кровь. Так ты сможешь хотя бы легкое вылечить. Со мной все будет в порядке. Не беспокойс яза меня.
Вампиресса ногтем провела по нежной коже шеи и склонилась над ним.
- Давай, Ли. Не бойся за меня

- Тише ты! Рано тебе еще прыгать, - проворчала Луизиата, все же помогая Ломиону сесть и придерживая его руками, сидя рядом на замерзающей земле. Без плаща, в открытом платье она вся продрогла.
Так... Он что, бредит? Демон? Наин? А Ломион то тут каким боком? Нет, стоп... Князь... - тяжелый вздох - Князь говорил что Наин его чуть не убила... Надо его послушать
Вампиресса слегка провела ладонью по шее, чувствуя, как царапинка затягивается.
- Уйти отсюда? Ли, я из сил выбилась, вытаскивая тебя отсюда, да и ты, смотрю, не очень то сейчас бодрый... Да, и кстати, в гостинницу мне уже не вернуться... Только не спрашивай меня почему, я сама еще в этом во всем не разобралась... Давай посидим еще немного, а ты мне расскажешь, что хотел...
Снежинки падали на плечи и волосы Лузиаты и даже не таяли, такая она была ледяная. Однако сейчас вампирессе было не до этого. Она посмотрела в глаза Ли, кажущиеся в темноте совсем черными.
- Я слушаю тбя, Ли...

Луизиата выпрямилась. Безмолвная, неподвижная мраморная статуя. Лицо даже не лицо а каменная маска. Одно сплошное выражение боли, отчаяния, непонимания. Некоторое время она молчала. В ушах зловеще звенела тишина.
Медленно, медленно она повернула голову и посмотрела на Ломиона. На лице вампирессы не было ни кровинки, в глазах ни слезинки.  Чем больше горе тем меньше его замечаешь. В груди образовалась какая то странная сосущая чернота. В горле встал ком. А в голове почнму то застряла фраза.
она просила меня убить его...
Дышать стало больно. Когда плачешь, то становится легче. Но слез не было, настолько было велико ее горе.
Наконец, она произнесла одну фразу. Больше она говорить не могла
- Как ты мог...

Снежинки продожали тихо падать  и все так же не таяли.
Дурак... Какой дурак...
Луизиата поднялась с земли и встала напротив Ломиона. Она видела как тяжело дался ему этот шаг, как  тяжело ему сейчас. Глаза полны боли и решимости. То, что он сам признался ей во всем окончательно разрушило все ее сомнения.
Бедный... Он запутался во всем этом...
Он хотел убить твоего дорогого князя!
Но не убил же.
Он врал тебе!
Но он сознался.
Он бросал тебя из за демона!
Но он вернулся.
Тьфу, дура!
Знаю...
Фицрой, ты хоть знаешь что делаешь?
Знаю. Князя уже не вернешь. Но мы то живы
Она коснулась его щеки. Медленно, медленно заставила его взглянуть в свои глаза.
- Князь мертв. - Тихо сказала она. - Но мы то живы.
Лу поднялась на цыпочки и обвила его шею руками.
- Не отдам я тебя никакой Наин...