Гарм негромко засмеялся, вспомнив первую их с Еленой встречу
- Да уж… лихо вышло… ничего не скажешь… Судьба, наверное…
(… да здравствует раздолбайство! величина постоянная и общенациональная, верное орудие судьбы! и вы оба – раздолбаи… ну как удачно вышло ) – невинно порадовался внутренний советчик и был пнут в бессчетный за этот день раз (… не пинайся, у меня уже стойкое привыкание образовываться начинает… скоро действовать перестанет… ) – зловеще прошипел внутренний, но все же умолк
Взгляд оборотня наткнулся на пакет, сиротливо скукожившийся в сторонке, забытый и несчастный
- Перекусить не хочешь? Надо успокоить нервы…  говорят – помогает…
Он открыл пакет и достал содержимое. Бутылка была поставлена прямо на траву, а остальное – выложено на тот же расправленный бумажный пакет. Дальше возникла небольшая заминка, потому как хлеб и сыр определенно надо было порезать… У Гарма был нож, вернее – целых три, но учитывая их предназначение… в общем, резать ими продукты для любимой женщины после всего того, что ими довольно регулярно проделывалось ( хотя ножи после этих дел всегда  тщательно и не менее регулярно чистились )  – это было как-то… Сам то он на этот счет не испытывал  никаких предубеждений, но вот насчет Елены уверен не был.
- Слушай… у тебя что-нибудь режущее есть? Я имею ввиду – что-нибудь не рабочее?

- Давай, давай… - Гарм решительно взял нож из рук девушки,  - не доверяешь, что ли, сокровище? или боишься, от счастья зарежусь?
Привычно взвесил на ладони – нож был довольно легким, гораздо легче его черных Летающих клинков, но в остроте не уступал им ничуть. Вскоре все, что подлежало нарезанию, было нарезано. Оборотень взял бутылку – и задумчиво повел вокруг глазами. Ничего похожего на штопор в зоне видимости не обнаружилось. В пакете этого необходимого, но отчего-то постоянно всеми и всегда забываемого предмета не было и подавно – да, правильно, - забыли.
- Раздолбай ( в один голос, и свой и внутренний ). Хм, ситуация…
Гарм посмотрел на Елену. Где-то сзади, в утренней тишине леса, завела свою монотонную песню какая-то сумасшедшая кукушка.
Оборотень вернул девушке ее ювелирное изделие и вытащил из ножен свой тяжелый клинок. Отвернувшись чуть в сторону, примерялся – и сильным быстрым движением срубил горлышко. Скол получился очень ровным – скорее срез, практически без мелких осколков, но предосторожность в таких вещах дело никогда не лишнее; стекла в желудке – плохая приправа к пикнику. Гарм чуть наклонил и повернул бутылку, давая жидкости смыть все то совсем лишнее и совершенно нежелательное, что могло оказаться сверху. Птица продолжала настырно дудеть свое, словно заевшая пластинка.
- Эй, вещая птица! – громко бросил оборотень через плечо, вытирая горлышко куском бумажного пакета, - Сколько жить-то осталось?
- Ку!... – откликнулась “вещая птица” -  и предалась злостному саботажу.
(… полгода, значит…) – авторитетно пояснил внутренний советчик и притих… призадумался, значит.
Оборотень посмотрел на Елену – и беззаботно мотнул головой
- Неа, мы не суеверные.
Гарм  украдкой покосился в сторону предполагаемого заседания оскандалившейся предсказательницы - и опустил глаза на винную этикетку
- ТЫ УВОЛЕНА! – неожиданно крикнул он через плечо в сторону леса  -БАХ! – оглушительно подтвердил револьвер, молниеносно развернув рыло в ту же сторону
По водной глади прокатилось хлесткое эхо. Из зеленой массы крон выпорхнула длиннохвостая птица и, суматошно маша крыльями, моментально исчезла в глубине леса.
- На биржу труда полетела… - прокомментировал оборотень, убирая курящийся револьвер обратно за пояс и снова задумчиво изучая этикетку бутылки - а кому она там нужна… с такими то рекомендациями… Саботажница.
- Ну, что делать-то будем, мадемуазель? – Гарм поднял смеющиеся глаза на Елену, - В сухомятку перебиваться -  или из горла, как в лучших домах?

(… ага… бокалы, ножи, вилки… столик со стульями… да, и не забыть нанять пару носильщиков. чтобы все это тащить… )
Воображение тут же очень живо нарисовало всю процессию, с бодренькими матюками марширующую через лес. Потом немного подумало – и добавило еще одного носильщика, с пианино на закорках. На кой хрен ему ( то есть – воображению ) понадобилось пианино – черт его знает, но выглядело впечатляюще.
Оборотень хмыкнул и взял бутылку, которую ему протянула девушка. Задумчиво глотнул чуть терпкую кисловато-свежую жидкость, щурясь на блики солнца, прыгающие на поверхности озера, и слушая спокойный голос Елены. При последних словах вино булькнуло и радостно рвануло не в то горло
- Господи, кровожадно-то как… - сдавленно просипел Гарм, прокашлявшись и отставляя бутылку в траву. - Мисс, здесь не в кого “стрелять так стрелять”. Мы одни.

Оборотень проводил взглядом удаляющуюся девушку. Потом неспешно  встал, отошел на несколько шагов от места их спонтанного привала и остановился, подняв бутылку на вытянутой руке и держа ее за горлышко.
(... промажет.. ) - скептически поделился внутренний советчик. Гарм с ним категорически не согласился, но бутылку все же отставил подальше от головы. Примерно на 25 шагу  внутренний голос снова высказал уверенность, что неа, промажет, потому как слишком далеко. После сорокового внутренний неожиданно согласился, что да, не промажет, и тут же поделился предположениями, куда именно она не промажет по причине маленькой удаленности мишени от стенда и явного превышения максимальной дальности прицельной стрельбы из револьвера, и ненавязчиво напомнил, почему мишень, которую стенд сейчас держит в руке, на треть пуста. Примерно на пятидесятом он покаялся в своей полной  несостоятельности как толкователя примет,  и что на самом деле имелось в виду не полгода, а полчаса, после чего получил хладнокровный приказ заткнуться и не жужжа…
- БАХ!
Бутылка пронзительно звякнула  и мгновенно  скончалась, излив свою хмельную кровь на траву
( ПРОМАЗАЛА!) – торжествующе-злорадно выдал внутренний советчик и самоудалился куда подальше, не дожидаясь помощи со стороны
Оборотень перевернул бутылочные останки – донышко было практически отбито по шву, чем и объяснялось неправдоподобно малое количество осколков и то, что сам он сейчас он не имел вид некоего небезызвестного герцога, только что выловленного из бочки с мальвазией. Это впечатляло. Гарм посмотрел на приближающуюся Елену и с солидной медлительностью поднял кулак с выставленным вверх большим пальцем, выразив сим незамысловатым жестом свою оценку продемонстрированному мастерству. После чего торжественно объявил очередные ежегодные соревнования по пулевой стрельбе имени дядюшки Робин Гуда А-АТКРЫТЫМИ, леди и джентльмены.
Сразу по объявлении оборотень  без промедления самоотстранился от должности конферансье и подал заявку на участие. Тут же был поднят вопрос о дисквалификации опочившей и пришедшей в полную непригодность к дальнейшему использованию бутылки, потому как та, лишившись донца, стоять отказывалась наотрез, а держать ее оборотень Елене запретил категорически, заявив, что Вильгельм Телль из него пока хреновый. И отправился в лес. Вернулся он довольно быстро с увесистым чурбаком, должным заменить разжалованную тару, и еще несколькими – чуть поменьше, призванными послужить движущимися ( в смысле – летающими ) целями. На импровизированном стенде лезвием ножа была обозначена мишень, а сам он – установлен на небольшом возвышении в невысокую траву. Оборотень повернулся к Елене
- Ну что, мисс, осталось установить правила для этого турнира и определить приз победителю. Ваши условия?

Отредактировано Garm (2007-11-21 22:53:02)

Оборотень легко кивнул
- Пойдет. Пусть будет первый вариант - будем постепенно увеличивать расстояние. Начнем... начнем, пожалуй, с пятнадцати шагов.
Он вытащил свой револьвер, выдвинул барабан, не глядя выудил из кармана несколько патронов и загнал их в три пустых гнезда.
- Каждый делает по шесть выстрелов по неподвижной цели... После каждого выстрела дистанция увеличивается на пять шагов... И шесть - по двигающейся, с места, скажем... шагов... тоже с 15. Идет?
Он вернул барабан на место - и с улыбкой посмотрел на Елену.
- Ну что, приступим. Мадемуазель, вам предоставляется право первого выстрела. Как даме. Прошу,- оборотень шутливо-почтительным жестом пригласил Елену занять стрелковое место - и отошел от мишени.

Когда стихло эхо последнего, шестого выстрела, оборотень, все это время стоявший сбоку от мишени ( на безопасном расстоянии от линии огня, естественно ) и внимательно наблюдавший процесс расстрела,  приблизился к чурбаку. В принципе, относительно результатов он не терялся в догадках совершенно - с его наблюдательного поста было прекрасно видно, как после каждого выстрела морщинистая кора взрывалась щепками и мелким древесным крошевом.
Оборотень чуть нагнулся, оперевшись рукой в колено, и окинул мишень быстрым внимательным взглядом. Практически все отверстия лежали в пределах круга. И очень, надо сказать, кучно лежали. На мгновение по лицу оборотня проскользнуло какое-то неопределенное, чуть озадаченное выражение - и тут же исчезло. Он выпрямился и развернулся лицом к охотнице
- Браво, мадам! Шесть из шести!
Оборотень встал на исходную позицию и поудобнее перехватил рукоятку револьвера - славная это была машинка, этот трофейный револьвер ( шведская модель системы Наган m/1887, 9 миллиметровый шестизарядник, как он попал к своему предыдущему владельцу - одному богу известно ), удобная и надежная. Теперь осталось лишь проверить все это на деле.
- Ну, что, приятель... сейчас посмотрим, станешь ли ты четвертым... - негромко  проговорил оборотень, прицеливаясь...
Приятель не подвел. Лишь на последней дистанции оборотень целился чуть дольше, чем на предыдущих пяти, чуть нахмурившись от сосредоточенности. Сделав последний выстрел, он сунул оружие за пояс и подошел к Елене, уже стоящей около мишени
- Ну, как там?
Внутренний советчик тут же, конечно же, влез и сказал, что раз Елена не лежит в обмороке а довольно-таки спокойно рассматривает результаты его трудов, значит  “там” все не так уж и плохо. И тут же злорадно добавил, что впереди еще вторая часть программы, после которой кое-кому предстоит выступить еще и с третьей, но уже сольно, и называться она будет “морские котики”, вернее – пардон, “озерные”

Да, если первая часть испытаний была пройдена с честью, то во второй вервольф горел как швед под Полтавой. Глазомер глазомером, а опыт опытом, и этого самого последнего как раз и не хватало катастрофически. Чертовы деревяшки хамили самым злостным образом и никак не хотели подставляться под пули, демонстрируя ненормально развитое чувство самосохранения, обычно кускам мертвого дерева совершенно не свойственное. Лишь после того, как третья из них язвительно брякнулась на землю, ни на сантиметр не отклонившись от заданной траектории, оборотень, что называется, немного "пристрелялся" и снял-таки четвертую и пятую в полете. А вот шестая снова уперлась, чем и подвигла оборотня на совершенно противоправные действия - против правил, то бишь, - и уже почти на излете вдруг резко ушла в сторону и покатилась по траве предательски отсвечивая торчащей из ее деревянного бока оплетенной толстыми шнурами рукояткой. И тут же  была хладнокровно добита в упор подошедшим к ней оборотнем, успевшим ради такого дела дослать в опустевший барабан один патрон и коротко сие действие пояснившим -Контрольный. По завершении расправы  Гарм чистосердечно покаялся в применении несанкционированных видов оружия, кару в виде дисквалификации с потерей всех результатов признал справедливой и безропотно согласился понести назначенное наказание в виде купания в озере ( хотя сама мысль, что погружение в холодную чистую воду в условиях усиливающейся с каждым часом жары можно преподать в статусе наказания, показалась ему довольно забавной )
Слышь, а в условиях-то не оговаривалось, в каком виде в озеро лезть - внезапно подал голос Зверь, все это время напряженно внимавший происходящему и недоумевающий - как же так, вот он наконец вырвался из города - и почему-то все еще продолжает сидеть взаперти... Не то чтобы Зверь готовился выразить протест как-то неприемлемо активно, но уже начинал заметно нервничать.  И вервольфу его идея, честно говоря, показалась довольно привлекательной.
Уже на самом берегу Гарм остановился и повернулся к Елене
- А… купаться то как – обязательно в таком виде? Или можно в более… комфортном? - глаза лукаво вспыхнули и вопросительно посмотрели на охотницу

Оборотень удивленно посмотрел на девушку
( … она что, действительно никогда не видела, как это происходит?... – да может и видела… только ей, наверное, было некогда рассматривать… )
- Конечно… если хочешь…
Гарм подошел к берегу, разделся и сложил одежду и оружие на траву. Затем сосредоточенно опустился на корточки, чуть уперевшись в землю кончиками пальцев и склонив голову к груди, и привычно расслабился, ощущая, как по хребту пробегает знакомая горячая дрожь. Давно уже минули те времена, когда человеческое тело судорожно каменело в тщетной попытке противиться трансформации, заставляя его слепнуть от боли, в то время как мощные невидимые руки  деловито выворачивали дрожащие от напряжения суставы, смещая и вылепливая их сообразно звериной анатомии. Теперь, не встречая ненужных преград, процесс проходил очень быстро и практически безболезненно. Особенно сейчас, когда не было никакой нужды в спешке… Полуприкрытые, наливающиеся звериной желтизной глаза расфокусированно смотрели в землю. А тело преображалось, покрывалось угольно-черной шерстью, сдвигалось и скользило, меняя очертания и форму … трансформировалось.
Примерно через десять секунд широкая черная голова повернулась к Елене, и в лицо девушки пытливо глянули холодные янтарно-желтые глаза.

Сидящий на берегу зверь еще несколько секунд не сводил с Елены немигающего взгляда. Чуткие волчьи глаза безошибочно уловили среди красок ее эмоций знакомую тень, упавшую на любимое лицо – отторжение, “чужой, не такой, враг!”. Треугольные уши дернулись и чуть прижались к голове…и снова медленно развернулись к сидящей напротив охотнице. Зверь поднялся, чуть тряхнул мощным загривком и тихо подошел к девушке. Отвел мордой волосы, закрывшие ее лицо, и легко задев гладкую щеку короткой бархатистой шерстью, снова заглянул в глаза – эй, ну что ты?... посмотри на меня - это я, все нормально… ну?...

Зверь полубоком отскочил от девушки, из приоткрытой пасти вырвался полузвук-полувздох, словно волк хотел что-то сказать – ахха – и, мигнув золотистым глазом, развернулся и пошел к воде. Солнечные лучи заиграли на блестящей густой шерсти, выхватывая из угольной черноты боков небольшие серые подпалы. Погрузив передние лапы в набегающие на берег волны, зверь снова остановился, коротко повел над водой головой, оглянулся на девушку… и вдруг, широко улыбнувшись во всю пасть, помчался вперед огромными скачками, вспарывая водную поверхность фонтанами пенистых брызг – и поплыл, плотно прижав уши к голове и вытянув вперед черную морду. Сделав небольшой круг  ( все купание заняло от силы минуты три-четыре ) волк, тихо отфыркиваясь, снова повернул к берегу. Озеро как-то неохотно отпускало своего нового знакомого, сбегая со звериной шерсти шумными водопадами и оставляя на боках волка свои визитки - крохотные зеленые зонтики ряски. Поднявшись на берег, зверь уперся было широко расставленными лапами в землю, собираясь отряхнуться и избавиться от всех этих мокрых излишеств … Но тут его глаза наткнулись на Елену, ожидающую его возвращения  выше по берегу. Волк замер. А через секунду мокрая зверюга, щедро раскидывая в траву целые россыпи бриллиантово вспыхивающих брызг, мчалась прямиком к девушке; судя по выражению на довольной разбойничьей морде - с явным намерением устроить ей освежающий душ

Волк мчался прямо на Елену, но в последний момент резко свернул в сторону и пролетел мимо, обдав ее холодной водяной свежестью. Затормозив, развернул к девушке улыбающуюся морду - что, испугалась? ладно, уговорила, не буду   Отбежав от нее на несколько метров, волк наконец с шумом отряхнулся, на мгновение превратившись в серебристо-черное косматое облако. Густой подшерсток не дал воде добраться до звериного тела, но остевые шерстинки намокли отменно и после такой специфической сушки встали дыбом, придав волку воинственный взъерошенный вид. Зверь поднял морду, блаженно щурясь на солнце - горячее и такое-же золотисто-желтое, как его глаза, - и, легко вздохнув, снова сел на задние лапы, приготовившись к обратной трансформации. Он бы сейчас с удовольствием промчался по лесу километров этак дцать, рассекая грудью высокую траву и папоротники и бесшумной темной тенью перескакивая через поваленные стволы... прошел по следу и нашел его хозяина, и подарил бы ему короткое, но очень насыщенное знакомство - может быть, конечно, не самыми приятными эмоциями, но уж зато последнее в его копытной жизни - точно... Но для Елены все эти радости волчьей жизни были закрыты. А значит и для него - тоже... во всяком случае, пока они вместе.
Волк сел на задние лапы и начал трансформироваться... только теперь уже все происходило в обратном порядке.
Оборотень поднялся на ноги, закинул мокрые волосы назад и, спустившись к берегу, начал быстро одеваться.

Отредактировано Garm (2007-11-23 00:11:05)

- Нет, не утомляет... ну, хотя, смотря кого... Все дело в тренировке, - завершил оборотень и подмигнул Елене, застегивая пряжку ремня.
А вот второй вопрос был совершенной неожиданностью. Пальцы вервольфа, в этот момент застегивавшего пуговицы на рубашке, на несколько мгновений замедлили свои движения, а сам он коротко задумался... мысленно перебирая даты, цифры... события... В голове неожиданно всплыл далекий, на самой грани слышимости, словно гудок теряющегося в тумане парохода, призрачный низкий голос “Керн, чертов сын, ты куда трубку потащил!? Найду в карманах хоть крошку табака – неделю стоя спать будешь, так и знай!” Сэр Герберт Дэниэл Стоун был человеком добрым, справедливым, и великим мастаком рассказывать всякие интереснейшие истории на ночь у камина. А еще он был человеком своего слова, то есть, если что-то обещал, то непременно это выполнял с похвальной точностью. Надо ли объяснять, что крошки табака были таки обнаружены в самое ближайшее после вынесения предупреждения время и что из этого вышло… К сожалению, сэр Герберт оказался еще человеком и недолговечным, ибо хватило его лишь до 29 декабря1864 года, и ни днем больше ( именно тогда в голове 9-летнего экс-внука впервые зародились крамольные мысли – а так ли уж совпадают слова, вещаемые на проповедях поселковым священником, с тем, что происходит на самом деле… потому что ну никак не мог никто из семьи попросить у Святого Николая на Рождество такого страшного подарка. Что касается самого Керна, так он просил себе набор  Настоящих инструментов, чтобы наконец-то завершить тоннель Дружбы, который они уже третий день рыли под забором в дальнем конце двора на пару с соседским псом – каждый со своей стороны ). И то, что произошло в семье Стоунов в следующем году, деда, Стоуна-старшего уже не коснулось совершенно. Так что, возможно, он и не прогадал, не переступив порог 1865 года.
Оборотень  вынырнул из воспоминаний - и продолжил свое занятие
- Десять, - Гарм коротко посмотрел на девушку
Быстро застегнув последнюю пуговицу, он подошел к Елене и опустился рядом с ней на траву, любуясь переливами жидкого темного пламени, которым наполняло сейчас яркое полуденное солнце карие глаза на родном, обрамленном густыми черными прядями лице.И почему-то именно в этот момент в голове обозначилась  и четко проступила мысль, которая уже давно жила в подсознании, но не давала себя прочесть – только чувствовать: какие же они, в сущности, с ней одинаковые – оба охотники, убийцы… только немного разных – нет, даже не видов – разновидностей… которые разделяет всего один шаг. Очень короткий шаг. Который они оба никогда не сделают.

Отредактировано Garm (2007-11-23 08:07:37)

- Что? тебе жарко? - оборотень скользнул взглядом по изящным пальцам, ловко вносящим в его обмундирование свои коррективы, посмотрел на сидящую рядом девушку... обнял ее за плечи и притянул к себе
- Слишком много солнца? - прищурившись, Гарм поднял глаза на маленький золотой шар, висящий в безоблачном, побледневшим от жары небе, и заливающий мир потоками горячих лучей, - сейчас исправим... Погасить? Хочешь?
Внезапно оборотень обхватил ее обоими руками и, крепко прижимая к себе, повалил на траву, приняв вид ну оочень грозный и зловещий, моментально внушающий одну очень здравую мысль -  не испытывать судьбу и признаться сразу
- Хочешь? Признавайся!

Грубая сила порождает грубую силу, непреложная истина… хотя эта сила на самом деле была вовсе не грубой ( ну, может и была… но только внешне ) а очень даже  нежной и осторожной. Но правило есть правило, и сработало оно незамедлительно… и довольно чувствительно, надо сказать
- ! – желтый искрящийся глаз пронзительно глянул на Елену, нашедшую момент самым подходящим для продолжения увлекательных экспериментов в области “не зьисть, так хоть понадкусать”, - грязные приемчики, мадемуазель… Не боишься когда-нибудь слишком увлечься? – и тут же с улыбкой закрыл ее рот губами, совершенно лишив девушку всякой возможности ответить на этот актуальный вопрос
Тем временем руки оборотня ловко разделались с пуговицами Елениной рубашки и медленно заскользили по горячей шелковистой коже, лаская ее бока и живот.
Проблемы солнца были совершенно забыты. Конец света откладывался на неопределенное время.